Нельзя не отметить также, что рынок вовсе не является ни единственной, ни наилучшей формой организации экономического пространства: и в наше время «торжества рынка» великолепно с ним сосуществуют как дорыночные, так и внерыночные («послерыночные») формы: натуральный обмен, рабство и феодализм в одних сообществах существуют одновременно с социализмом киббуцев и коммунизмом Интернета, в принципе отрицающем товарную форму обмена.
Ограниченность рынка (имеется в виду ограниченность круга решаемых задач и имеющихся возможностей) отмечалась неоднократно. Дж. Гэлбрейт так оценил планы российских реформаторов по переводу всех сторон жизни на рыночные отношения: «Говорящие - а многие говорят об этом бойко и даже не задумываясь - о возвращении к свободному рынку времен Смита не правы настолько, что их точка зрения может быть сочтена психическим отклонением клинического характера. Это то явление, которого у нас на Западе нет, которое мы не стали бы терпеть и которое не могло бы выжить». Английский историк экономики Теодор Шанин в интервью "Известиям" (25 февраля 1989 г.) сказал: "Меня смущает, когда у вас говорят о свободном рынке Запада. Где он? Его нет. Скажем, цены на молоко в Англии определяет правительство, а не рынок". Если даже цены на
такой 100-% товар, как молоко, нельзя доверить рынку, то почему надо подвергать рыночным [9] испытаниям заведомо нетоварные знания?
Источником богатства в экономике знаний становится деятельность, развивающая человеческие способности, а именно, «труд» самосознания, который выполняют «индивиды», каждый в отдельности и все вместе во всеобщем и всестороннем обмене. Развитие человеческих способностей - это одновременно цель деятельности и сама деятельность. Здесь нет различия между целью и всегда незавершенным стремлением к этой цели. Происходит фундаментальный переворот: не человек служит развитию производства, а производство служит человеческому развитию, самосознанию. Различие между производством и самопроизводством, или работой над собой, в конце концов стирается.
Поэтому рассмотрение товарности (рыночности) и нетоварности (нерыночности) знаний, как мы полагаем, необходимо делать с учетом того, о каком знании идет речь? Если это материализованное знание - то оно обладает всеми свойствами товара, кодифицированное знание обладает ими лишь частично - товаром является носитель информации, личностное же знание товаром быть не может по уже изложенным ранее причинам. Поэтому было бы разумно ограничивать сферу действия рынка материализованными знаниями и, частично, кодифицированными. Сфера же духовного производства должна быть выведена из-под влияния рынка. Рассмотрение и отстаивание рыночных свойств идеальных знаний представляется простой потерей времени и сил, которые столь необходимы для выработки целостной концепции формирования экономики знаний.
» следующая страница »
1 2 3 4 56